"Черешневый лес" открылся премьерой моноспектакля Олега Меньшикова "1900"
Немаленький зал театра им. Моссовета был забит под завязку. Что, впрочем, неудивительно. Олег Меньшиков нечасто балует театралов своим присутствием на столичных подмостках. От так называемого мейнстрима он всегда держался в стороне, личностью считался загадочной, интервью избегал, ни в каких шоу участия не принимал. Меж тем публика его любит. Конечно, соблазнов у нее теперь много, звезды плодятся со скоростью, достойной иного применения, не успеваешь имена запоминать. Но Меньшиков все равно остается в любимцах. Хотя бы потому, что был со зрителями честен, ни разу не подвел. Не сыграл ни одной роли небрежно, лишь бы как, в расчете на любовь, которая зла. Удивительно другое. Меньшиков рискнул практически в одиночку выйти на большую сцену и держать внимание тысячного зала в течение полутора часов. В его спектакле звучат такие слова: "Если уж ты вышел в шторм, так стой до конца", для Меньшикова едва ли не самые важные. Выстоять, вызов бросить - вот что главное. Задача, сами понимаете, не для слабаков. Моноспектаклей до сих пор он не играл никогда, при всей своей отдельности, всегда любил компанию, партнеров, с которыми можно говорить на одном языке. Но перед текстом итальянского писателя Алессандро Барикко "1900" не смог устоять. Очень уж захватывающая, романтическая история там рассказана.
1900-й - не дата, это имя. Имя маленького подкидыша, родившегося на корабле, перевозившем эмигрантов в Америку. Младенца обнаружил чернокожий матрос и дал ему свое имя: Дэнни Будман. А для солидности добавил буквы, красующиеся на коробке, в которой лежал ребенок: С.Д. Лимон. Не хватало только красивой концовки. Дэнни почесал в затылке и решил - пусть будет 1900-й, год, когда он нашел мальчика. Так его все и звали - 900-й. Он стал гениальным джазовым пианистом и много лет играл для пассажиров, ни разу не сойдя на берег. Даже когда корабль пришел в негодность и его начинили динамитом, чтобы взорвать далеко в море, он все равно не сошел, так и умер. 900-й знал только корабль, рояль и музыку, а все остальное (обычная жизнь в том числе) его пугало.
Вот эта история и показана. Так сказать, в джазовых ритмах. Сценограф Игорь Попов палубу корабля острым углом в зал направил, а на заднем плане - музыканты темп задают, настроение. Матросы палубу драят, некто в черном 900-го изображает, то тут, то там мелькает. А Меньшиков рассказ ведет. Говорит скороговоркой, импровизирует, бьет чечетку, пританцовывает. Если кто сейчас незабвенного Костика из "Покровских ворот" вспомнил, то правильно, вполне по делу. Легкости своей фирменной Меньшиков не утратил, и фантастическое обаяние при нем осталось, не потускнело с годами. А новость вот какая. Не припомню, когда он перед зрителями так открывался. Он здесь, все равно как Гришковец, садится и откровенничает, за маской, мастерством и формой, как всегда у него бывало, не прячется. Слегка смущаясь, сбиваясь с текста и путаясь в словах, народный артист Олег Меньшиков о чем-то очень для себя важном говорит. На столь беззащитную доверчивость не захочешь - откликнешься.