Восходящая звезда театра Ермоловой накануне премьеры «Гамлета» о втором Тибете, Шекспире и охоте к перемене мест.

Вы, недавний выпускник, едва появившись в театре, получили роль, о которой многие мечтают годами. И художественный руководитель театра Олег Меньшиков, и режиссер Валерий Саркисов увидели в вас Гамлета. Каково это – сразу и в принцы?

Я стараюсь относиться к этому как к любой другой работе. Да, это уникальная пьеса. Да, одна из труднейших в мировой драматургии. Почему именно мне досталась роль? В этом есть даже своего рода ирония. Я, если честно, никогда не обращал особого внимания именно на эту пьесу. Когда работал в Et Cetera, к нам приезжала женщина, одна из самых известных шекспироведов в мире. Она спросила, о какой пьесе мы хотим поговорить. И все в один голос сказали: «Гамлет»! А я тогда подумал – да что это вы все про этого Гамлета? Кто-то задавал вопросы, а я слушал и размышлял: интересно, когда-нибудь сыграю эту роль? И буквально через три месяца это все про-исходит. Как будто кто-то решил подшутить надо мной: задал вопрос – получай ответ.

Образ Гамлета не влияет на вашу повседневную жизнь?

Иногда хочется побыть одному, подумать. Когда ты играешь сцену смерти матери, скажем. После этого тяжело, но не потому, что ты не можешь выйти из образа, а просто потому, что потратил много сил. И надо чуть-чуть отдохнуть. А «не могу выйти» это, мне кажется, актеры придумали. Чтобы про них: «Ах, какой талант, как он не может выйти из роли». Нельзя быть в депрессивном состоянии, потому что ты «репетируешь Гамлета». Репетиция закончилась – думай о следующей. Валерий Юрьевич Саркисов меня учит: вошел и вышел из этого состояния, как из ледяной воды. Но во время спектакля ты должен быть, конечно, там.

Гамлета ставили в кино и на сцене десятки раз. Вы пересматривали что-нибудь?

Нет, я дал себе задание – не смотреть и даже не читать ничего про пьесу. Увижу я полсотни «Гам-летов», буду волей-неволей сравнивать с тем, что мы сейчас делаем. А зачем? Пусть наш будет другим. Есть живой процесс, режиссер – актер, конкретная пьеса, конкретная ситуация и задача. Вопрос в другом – кто Гамлет сегодня? Как говорил мой мастер, Леонид Хейфец, кто сегодня Печорин? Кто Гамлет в 2014 году? Вот на этот вопрос мы и пытаемся ответить.

А трагедию в оригинале вы читали? И вообще насколько свободно владеете языком Шекспира?

К сожалению, в оригинале не читал. Разговорным английским владею, но приезжая оттуда, чувствую, что мне не хватает словарного запаса, грамматики. Да, люди понимают, что я хочу сказать, но хочется же говорить на красивом литературном языке. Как только у меня появится свободное время, займусь этим вплотную. В детстве я ходил к репетитору, но быстро надоело: не было мотивации. За границу тогда не ездил, зачем мне английский? Мне говорили – потом поймешь. Вот сейчас я понял, буду стараться. В Англии я, кстати, тоже до сих пор не был, но очень хочу.

А куда вы ездите обычно отдыхать?

В Европу, мне там очень нравится. И мегаполисы, и типичные маленькие городки. Эти кафе, где всего один столик и три стула, и сам хозяин с улыбкой встречает тебя на входе. В этом всем есть какое-то спокойствие, умиротворение, особая атмосфера. Очень понравился Рим, а еще маленький польский городок под названием Торн. Он входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Тихий, спокойный очень красивый. Дискотек и вечеринок мне хватает – одной за отпуск: нужнее какая-то созерцательность, что ли. Я обычно беру напрокат машину или скутер и езжу, смотрю город, окрестности. Да, еще мне очень понравилось в Греции: там такие доброжелательные люди. Шумные, громкие, темпераментные. В любом кафе тебе сразу приносят обычной чистой воды, утолить жажду. Мелочь, но очень по-человечески.

У вас много поездок, связанных со съемками?

Сейчас идут съемки в Крыму, до этого были во Владивостоке, на Алтае. Потом Таиланд, опять Крым... Бывает, что утром прилетаешь, отыграешь сцену и вечером обратно.

Тяжело, наверное?

Вы знаете, нет. Я же не мешки разгружаю и не сварочные работы виду. Кроме того, человеку моего возраста достаточно три-четыре часа для сна, даже если сон был в самолете, в машине. Если в кровати – это уже успех. В поезде прекрасно можно выспаться. Прошлым летом я часто летал в Киев, а потом подумал: есть же поезд! Со сменой часовых поясов тоже нормально. Немножко странно ощущать, что у тебя сейчас ночь, а у твоих друзей в Москве – утро, или наоборот. Иногда обидно, что не можешь кому-то позвонить прямо сейчас: у тебя жизнь кипит, а там еще все спят. А вообще я считаю, что самочувствие тоже во многом зависит «от головы»: если не настраивать себя, как тяжело после перелета, какая сложная акклиматизация, все будет нормально.

С таким подходом страха перед полетами у вас тоже быть не должно?

Если нужно лететь, то просто не вариантов. Ты же не можешь отказаться от съемок из-за своих страхов? Не можешь как-то повлиять на ситуацию в полете? От тебя ничего не зависит. Расслабься и лети. А вообще в полете есть своя прелесть, особенно, когда летишь один. За эти несколько часов можно многое обдумать, разобраться в себе.

Кстати, Алтай – место, куда люди ездят, чтобы разобраться в себе. Многие считают, что там сосредоточена какая-то особенная энергия. Вы провели на Алтае много времени на съемках сериала «Пока цветет папоротник». Сталкивались с какими-то странными событиями, мистикой?

Конечно. Не совсем понятные вещи происходили... Хотя все, что творится вокруг режиссера Жени Бедарева, несет налет мистики. Например, у меня была очень трудная сцена. И на тот момент я чувствовал, что не могу ее сыграть так, как надо. Не могу, и все. Мы сняли один дубль и камера просто выключается на сутки. Хотя это камера Alexa, новая, и невероятно, чтобы она сломалась... А на следующий день я сыграл как надо. Или, например, мы снимаем сцену знакомства главного героя с нечистой силой в облике красивой девушки. И потом оказывается, это происходит на 666-м километре. Жене очень везет с погодой. Дождь или снег могут пойти тогда, когда нам это нужно по замыслу. Мы сейчас снимаем продолжение ленты, и каждый день что-то подобное происходит, не только на Алтае. Например, во Владивостоке во время съемок одной достаточно нервной сцены вдруг ни с того ни с сего начался ураганный ветер, шторм, и в воздух поднялись тысячи чаек. А на Алтае энергия действительно особенная. Его не зря называют вторым Тибетом: там чувствуешь себя совсем иначе, ощущаешь мощь и переменчивость природы. Ты просто можешь сидеть, смотреть на горы: солнце, жара, тишина. И за секунду поднимается какой-то нереальный ветер, и град, тебя просто сбивает с ног. И через полчаса, словно ничего не было: лето, спокойствие, тишина. Во время съемок «Папоротника» ваш герой не раз рисковал жизнью. Трюковые сцены снимали сами или с каскадером? Есть такая популярная выдумка у изданий: актер работал без каскадера! Я где-то читал даже, мол, Александр Петров делал все трюки сам. Нет, конечно: какой режиссер доверит актеру, у которого много съемочных дней, опасный трюк? В этом нет смыла: существуют и современные технологии, и специально подготовленные люди, это их работа, их заработок. Каждый должен заниматься своим делом. А вещи, которые не так уж опасны, стараюсь делать сам. Например, залезть в ледяной водопад в Крыму. На улице градусов 12, все в куртках, а тебе нужно раздеться и войти туда. Но зато получаются настоящие эмоции, так никогда не сыграешь под теплым водопадом где-нибудь в Таиланде. Когда я смотрел материал потом, я видел – вот настоящее, это не игра. Был еще интересный момент: в «Папоротнике»: герой прыгает с десятиметрового моста в горную речку. И режиссер сказал мне: прыгать будешь ты, я прикреплю камеру и буду снимать твои эмоции. Я готовился неделю: это действительно страшно. Вся съемочная группа уговаривала не рисковать. Конечно, режиссер не собирался меня сбрасывать, и конечно, все сделал каскадер. Но потом, для крупного плана, когда я прыгал на батут с трех метров, я все прекрасно сыграл, потому что я уже в душе пережил этот прыжок.

А в свободное время не занимаетесь экстремальными видами спорта? Дайвинг, горные лыжи?

Я бы с удовольствием, но останавливает ответственность. У тебя съемки, где задействовано много людей, вложены миллионы. И если ты какую-то травму получишь, потому что любишь на лыжах кататься, что делать потом этим людям? Я даже в футбол перестал играть только потому, что можно подвернуть ногу, например, и сорвать съемки. Конечно, тянет к таким развлечениям. На отдыхе я могу взять квадроцикл в аренду, погонять на нем, но все равно с мыслью, что надо бы аккуратней. А в тот момент, когда у меня не будет съемок, кастингов, проб, выдастся хотя бы свободный месяц, я обязательно что-нибудь такое освою. Очень хочу с парашютом прыгнуть, например. И я рад, когда возможность испытать себя возникает в течение съемок: и трюковые сцены, и верховая езда. Но травма во время рабочего процесса – это другое.

А что насчет такого безопасного хобби, как фотография? В вашей жизни только интересных мест, событий.

Лет пять назад я очень любил это занятие. В поездке, как это часто бывает, судорожно стремился запечатлеть все-все. А с сейчас понял, что главное – та память, что осталась в тебе. Буквально бью себя по рукам: не надо снимать все подряд. Ведь потом, год спустя, смотришь альбом и понимаешь, что надо было наслаждаться отдыхом, а «на память» хватило бы пяти хороших снимков. Только самое-самое!

Вы родом из Переславля-Залесского. У вас не было желания проехаться по Золотому Кольцу, скажем? Провести отпуск в России?

По России я часто езжу во время съемок. К нашей природе, людям, всем этим церквушкам-березкам привыкаешь и как-то не замечаешь их прелесть. А когда уезжаешь надолго и потом возвращаешься, понимаешь, как это красиво, и как тебе этого не хватало где-нибудь на Мальте. А в родной город приезжаю часто: там родители, сестра, друзья. Переславль – город с интересной историей, большим количеством монастырей. Очень много иностранцев приезжают на него посмотреть. А еще там есть потрясающее озеро Плещеево: даже если я бываю дома совсем недолго, обязательно еду, чтобы просто там побыть.

И – какой же декабрь без этого насущного вопроса – куда поедете на Новый год?

Новый год я отмечаю только дома: с родителями, сестрой, племянницей, бабушкой. Мне кажется, это самое правильное, самое верное. Есть какая-то мода, что нужно обязательно лететь в Париж, Милан, идти ресторан. Зачем? Новый год – волшебный праздник, и волшебство должно происходить с близкими. А потом можно и ехать куда-то. К тому же в этом декабре премьера “Гамлета”, три спектакля за месяц. И я не знаю еще, как я себя буду ощущать, каким я буду. Наверное, все-таки каким-то другим. А 25-го января снова будет «Гамлет», это мой день рождения: 25 лет, и ровно год как меня взяли в труппу. Так что волшебства в новом году будет еще больше.